Адмирал Империи 9 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников

там у нас дальше? Неужели Илайя Джонс вышел победителем с Баевским⁈ Я знаю Сократа со времен Академии, он не так прост и не даст себя обмануть…

Контр-адмирал легким движением пальца в воздухе открыл следующую вкладку и всмотрелся в картинку боя между «Ютой» и «Аскольдом»…

Время 17:01…

Глава 8

Как только Красовский вышел, Таисия Константиновна выскочила из капсулы и, ойкнув от боли, тут же рухнула на пол, пробитая пулей нога отказывалась слушаться и ныла. Однако это никак не остановило упрямую девушку. Завернувшись в медицинский халат, она с максимальной скоростью, которую только могла развить, поковыляла к двери. Несмотря на протесты персонала Тася вышла в коридор и огляделась по сторонам.

Так, она лежала в пятом боксе, всего их на корабле шесть, пошли по всем!

— Капитан-командор, вы не должны выходить из палаты в таком состоянии, — сзади раздался голос врача. — Вам нужно вернуться и лечь в регенерирующую капсулу…

— Я понимаю, но сейчас не до этого, док, — обернувшись, ответила Таисия, — я ищу своих друзей… Мне сказали, что все выжившие находятся сейчас в медблоке авианосца, это так?

— Да, все, кому посчастливилось выжить, были эвакуированы на «Екатерину Великую», — подтвердил медик. — Мы поможем вам отыскать ваших друзей. Вернитесь в палату, я принесу планшет с именами выживших на «Одиноком» и вы с ним сможете ознакомиться…

— Я сама, — бросила через плечо Тася и поковыляла на своей раненой ноге по коридору блока.

— Подождите, возьмите хоть это, — медик протянул Романовой костыль.

— Спасибо, так куда быстрей, — поблагодарила она…

Таисия Константиновна начала осматривать соседние палаты, в которых лежали раненые космоморяки, некоторые из них были с ее крейсера «Одинокий». В регенерирующих капсулах те лежали, в основном находясь в состоянии искусственного сна. Израненные тела их были подключены к мониторам…

Когда Таисия смотрела на раненых, то чуть не плакала, тихо повторяя при этом «Простите меня за то, что подставила вас»…

Так, утирая и пряча слезы, она перебрала почти все палаты медицинского модуля. Каждый бокс был забит капсулами с ранеными, на стенах висели бесчисленные мониторы, отображающие показатели их состояния. Аккуратно проходя мимо капсул, по-прежнему не обращая никакого внимания на персонал, Таисия всматривалась в каждое лицо…

Наконец, в последней палате капитан-командор обнаружила свою Полину, лежащую без сознания и полностью опутанную капельницами и датчиками. Рядом с капсулой Полины, и счастью Таси не было предела, стоял, как ни в чем не бывало Кузьма Кузьмич Дорохов.

Таисия подбежала, если «подбежала» можно так сказать, к полковнику и обняла его как родного. Дорохов смутился и неуклюже попытался сделать то же самое, стараясь не раздавить хрупкую девушку своей металлической клешней.

— Я уже думала, вам не выбраться! — эмоционально воскликнула княжна, осматривая Кузьмы Кузьмича с ног до головы.

На «морпехе», как оказалось, не было ни единой царапины. Он точно человек?

— Не вввыбр-раться? — повторил Кузьма Кузьмич. — Нее совв-сем пон-ним-ммаю…

— Ну как же, из-под бронещита, когда «янки» в вас палили из огнеметов!

— Ааааа, — Дорохов отмахнулся и попытался изобразить улыбку. — Этто я укк-крыл-ся так, ппппере-ссидел, а ппот-том…

— Позже расскажите, полковник, — перебила его княжна, снова крепко обнимая. — Скольким нашим удалось выжить…

— Из мммоего от-тряда ник-кому, — замотал головой великан, кивая на Полину, — ттт-толь-ко вот она…

Полина без движения лежала в капсуле, лицо казачки было бледным и безжизненным. В отличие от Кузьмы Кузьмича на ее груди и животе были видны глубокие раны и ссадины. Девушка была подключена к мигающим датчикам и капельницам, а ее дыхание казалось слабым и нерегулярным.

— Как она, доктор? — Таисия Константиновна повернулась к молодому ассистенту, тот, который сопровождал ее и постоянно находился рядом.

— Состояние пациента крайне тяжелое, — ответил медик, открыв файл истории болезни, лежащей перед ними Полины. — Множественные проникающие пулевые ранения в области груди, живота, нижних конечностей… Раздроблены кости на правой ноге… Похоже, она приняла на себя половину обоймы штурмовой винтовки, не меньше…

— Да, эта половина обоймы предназначалась мне, — кивнула Таисия Константиновна, вспоминая, как Полина прикрыла ее там, у эскалатора своим телом, когда появившийся из неоткуда американский штурмовик направил на княжну свое оружие…

— Госпожа капитан-командор, мы делаем все возможное, чтобы она выздоровела, — сказал ассистент.

— Он-нна насс-стоящ-щий б-ббоец, — выдавил Дорохов, кивая на Полину, — он-нна вык-к-каррабк-ккается…

— Неужели это конец⁈ — Таисия в отчаянии стала тяжело дышать. — Все, к чему я прикасаюсь — рушиться, кто находится рядом со мной — погибает… Да, это проклятье какое-то!

— Ну, не все погибают, вон железный дровосек, например, живой и невредимый, будто не участвовал в бою, — раздался за спиной княжны знакомый до боли голос. — Да и я живая пока…

Таисия резко обернулась и теперь уже не сдерживала слез.

— Наэма!

Девушки бросились в объятия друг друга.

— О, Господи, спасибо, что хоть ты живая! — воскликнула Таисия, целуя свою подругу в обе щеки.

— Не переживайте так сильно, мы не такие уж хрупкие и беззащитные, как вы думаете, — улыбнулась Наэма, несколько смущенная. — Нас с Дороховым не так легко отправить на тот свет, у Кузьмы Кузьмича и у меня некоторый имеется неоплаченный должок для наших друзей «янки» и османов, поэтому пока не отдадим, умирать не собираемся…

— Тогда я хочу, чтобы вы никогда его не отдавали, — сказала Таисия, улыбаясь в ответ.

— Э, нет, — отрицательно покачало головой майор Белло, — никогда никому не была должна, и не собираюсь нарушать эту традицию…

— И все-таки как тебе удалось выбраться из того боя истребителей? — спросила Таисия Константиновна у Наэмы. — Там же было настоящее месиво без вариантов выжить!

— «Месиво», в принципе, слово подходящее, — засмеялась Наэма, — однако в моей практике бывало и погорячей…

Капитан-командор Романова смотрела сейчас на Наэму восхищенно, внимательно слушая ее рассказ. А майору Белло явно нравилось такое внимание со стороны ее венценосной подруги…

— «Соколов Белло» не так легко уничтожить! — самодовольно улыбнулась Наэма. — Хотя в какой-то момент я действительно была уверена, что все мы погибнем…

— Задам тебе тот же вопрос, что и полковнику, — перебила майора, Таисия. — У тебя из подразделения кто-нибудь остался?

— Это Дорохов не жалеет, ни людей, ни себя, — хмыкнула Наэма. — У меня же совершенно иной подход. «Морских» пехотинцев можно легко набрать еще, а вот «соколов» не так просто заменить… У меня итак их немного было, а тут еще и терять! Костяк эскадрильи сохранен — на данный момент времени у меня живыми и почти невредимыми шесть пилотов… Двое оставались на борту «Одинокого», потому что были без машин — они выжили при абордаже, хотя один и ранен… Еще четверо выбрались вместе со мной из того боя, в котором ты меня похоронила…

— Ну, извини, я не могла с тобой связаться, ты не отвечала, — оправдалась Таисия Константиновна. — А потом идентификационный номер твоего МиГа и вовсе исчез с экрана. Что я могла подумать?

— Понятно, почему исчез, — кивнула майор, — ведь меня эти суки сбили, искромсав и разорвав на клочки любимый истребитель, на котором я летала еще со времен Русско-османской кампании! И всегда он меня выручал, что только я на нем не вытворяла и в какие переделки не попадала! А тут!

— Так тебя сбили⁈

— Конечно, а как бы я еще выжила? — недоуменно пожала плечами Наэма.

— Не поняла! — вскинула брови капитан-командор Романова. — Это как так?

— Ну, подруга, ты я вижу, совсем далека от понимания тонкостей истребительного боя! — рассмеялась майор Белло. — Когда вас полдюжины в окружении почти сотни F-4, единственным вариантом уцелеть является исправно-работающая система катапультирования твоего истребителя. Причем регулировать ее на наших моделях МиГов к счастью пилот может самостоятельно…

— Дай-ка догадаюсь, — прищурилась княжна, — ты подкрутила там что-то?

— Ничего я не подкручивала! — замотала головой Белло. — Говорю же, в катапульте есть три режима ее активации. По умолчанию после заводской сборки установлен «желтый» режим. Это когда фонарь истребителя вместе с тобой отстреливается в случае серьезных повреждений двигателя и фюзеляжа, либо если пилот ранен и потерял управление… «Красный» режим — это самый жесткий, спасательная капсула отстреливается лишь после того, как истребитель полностью развалился на части, а может и совсем не отстрелиться, я не знаю, не проверяла… А есть еще «зеленый» режим — так называемый «учебный». Это когда тебя выносит в капсуле из МиГа при любом незначительном повреждении машины или легком столкновении… Знающие пилоты-испытатели говорят, что на «зеленом» уровне капсула может сработать даже при перегрузках при маневрировании или на «форсаже»…

— И ты,